Записаться
на тренинг
МЕНЮ
ЗАПИСАТЬСЯ
НА ТРЕНИНГ

Мой Калейдоскоп-1

Отчет о тренинге это риск разоблачения. Все феномены не вымышленные, лица настоящие. Принадлежат автору

Немного фона

Я был знаком с тренингами Марика Хазина с тех пор, как был редактором журнала Популярная Психология в 2007 г. Марик всегда обычно говорит, что был такой журнал и что разорился в пух и прах. С тех пор я отучился в двух группах при МГИ и прошел полбакалавра психологии, но опять разорился. Зарабатываю текстами, SEO, контентом на сайтах заказчиков.

Марик создал вторую семью и счастлив радовать своих слушателей-участников и огорчать их. Он счастлив. У меня такого чуда пока не получилось, несмотря на почти 2 года личной психотерапии в гештальт-подходе. Итак, я был заморочен текстовыми заданиями и даже узнал о том, что тренинг начинается в 11, а не в 17 в пятницу, первый день, как я ожидал. Полное фиаско с самого начала!

Цель моего участия была исследовательская, но я решил погрузиться и ни свой фотоаппарат, ни прочую технику не включал. Прибыл в первый день после обеда в смешанном и замороженном состоянии.

Я уже был 5 лет назад на Калейдоскопе-1, но только в качестве корреспондента журнала, не шибко погружаясь в процессы, кроме некоторых. А теперь погрузился. Моя цель – отойти от асоциального труда на дому с минимальными контактами. Я практически не отдыхаю так, как делают нормальные люди, никуда не езжу. Другими словами, я еще более псих, чем собравшиеся участники.

Пишу этот отчеты, стесняясь своего лоховства, но как уж есть. Итак, я попадаю на тренинг, в багаже неосвоенные на практике пакеты ценностей гештальт-подхода – я могу видеть, где и что происходит, как тренер работает. Да я бы наверняка смог отследить, в чем фишки тренера, но полноценно не получается – я же участник.

Поэтому я буду писать то, что тронуло и задело меня лично.

Процессы тренинга калейдоскоп-1

Первое, что я запомнил – диалог тренера с женщиной, которая жаловалась на компьютерно-игровую зависимость своего сына, и что она не может воспрепятствовать этому. Женщина жаловалась, на арене, то есть, на горячем месте, с ней работала Эв. Постепенно, не без вмешательства ведущей, дамочка «добралась» до сути. По ее словам, ей трудно одной воспитывать сына, и она заплакала. Женщина выглядела маленькой, круглой девочкой, симпатичная, но закрытая и «не теплая». Маленькая девочка, которая прыгает, когда радостно и плачет, когда грустно. Нет в ней протяжности, певучести, которая бывает в осознанных и состоявшихся женщинах…

Эв не обернулась к ней, продолжала работать на зал. Участники, может быть, поддерживали женщину, я тоже не усидел и с места сказал – «вот оно, смотрите, случилось»: участница на горячем месте добралась до сути за 20 секунд. Успела ли она осознать, в чем была суть или нет – мне не было понятно. Hо пережила, высказала и отплакалась. Интегрировала свою находку. У меня просто есть сын, с которым «я в разводе», и он точно так же сидит в компьютерных играх, по уши, несмотря на то, что бывшая супруга и ее новый мужчина предпринимают значительные усилия его отвлечь. Я бы просто уничтожил топором компьютер, то есть я радикален, может, поэтому отстранился. А если по честноку – отстранили. А может, потому, что не рубанул компьютер. Да, мне жаль, что игра стала смыслом, но я ничего не могу предложить, кроме ограничений. Хотя, на мой взгляд, это на самом деле функция мужчины. Сказать "Нет, час в день" – и баста! Я в свое время так не сказал, и мой терапевт объяснил, "Bсё – поздняк метаться, ты ушел".

Да Винчи знают все: он пришел на собеседование вовремя

Второй день Калейдоскопа-1 для меня начался со стыда опоздания. 15 минут – это ужасно. Я ехал в автобусе, а мне звонил ассистент Денис, ведущий малой группы, которого не пускали без меня в зал. Я торопился и задыхался, когда попал в зал. Странно, что Денис был добр, как мне показалось – он не злился. Я ожидал иного. Все-таки мощный мужик, мог бы и наехать. Может, видя мое состояние, посчитал это лишним.

В целом на Калейдоскопе мне показалось странным, что ассистенты "не подбирают крошки" – то, что тренеры нарубили намеренно или накосячили, то есть не забирают себе участников и не «работают с ними до возвращения их в себя». В Тренинг-центре Марика Хазина это как бы их, участников, задача – о себе заботиться.

Меня интегрировала с утра женщина-ассистент в возрасте, с мягким телом. Я обычно легко доверяюсь в телесном контакте, мне не страшно. Всякие танцы, двигательные упражнения и задания я принимаю точно так же, как участник детсадовской группы.

Второй и третий день слились для меня в один, только лишь с разницей, когда на третий день я пришел вовремя, то был встречен ассистентами и участниками «славой». Странно: пришел вовремя – на тебе овации. Но мне было приятно.

Красные треугольники

Из важных для меня сессий второго и третьего дня я опишу сессию с девушкой, которая рискнула не выйти на горячее место, но встать и спросить: «А как быть с красными треугольниками?»

Это со слов ведущих – травмирующие пережитые события, оставляющие след в теле и сознании, даже, скорее подсознании, и несущие угрозу целостности во время случая. Это переживал каждый ребенок и взрослый. Марик отдал инициативу группе, группа поплыла, не особо выражая конкретные инструкции, и никто не поделился таким опытом – замылили. Это был и мой вопрос. Из курса по травме я знал, что это деликатная и случайная по эффекту работа. На мой взгляд, результат ее не определен мастерством, а скорее – статусом тренера или терапевта, его личностью, талантом.

Участница представилась, как настоящий зашуганный травматик, спрятавшийся за очками, стоящая ровно, не меняя позы, застывшая телом и лицом. Только шея выдавала ее напряжение, как я успел заметить. Несмотря на свою природную красоту, она была «жесткой» в этом процессе, сохраняла дистанцию и не рискнула расширить границы контакта с ее стереотипным восприятием случая. А, следовательно, не воспользоваласть шансом на какие-то качественные изменения.

Мне показалось, что Марик на нее взбесился, когда в ответ на вопрос "Что ты получила?" она монотонно промямлила: «Я получила новую информацию». Тренер был на мой вкус и цвет несправедлив и поспешен. Может, стоило замедлиться и «раскрутить» участницу до горячего места, но такого не случилось. Ах, будь я на его месте… Я бы точно ее отлизал как собака и «спас».

В перерыве я у нее спросил, что с ней и как она пережила этот незавершенный процесс. На мое удивление, она оказалась достаточно стрессоустойчивой: «Я спокойна, когда на меня кричат». Я понял это, как то, что ее психические защиты не дали шанс чуду произойти, и как говорят гештальтисты, этому нельзя было помочь.

Из этого я прочувствовал и так известную мне мою способность сливаться, присоединяться к другому. Но я сделал что хотел – подошел и спросил, что и как с девушкой.

Важным был для меня контакт с парнем из моей малой группы, который переживал развод родителей, смерть матери от рака и раковую болезнь отца. Парень умный, выглядел очень аккуратным, с длинными волосами в хвосте и рассудительной, медленной речью, которой он сообщал, что и как в его жизни происходило. Его осанка напоминала мне знак вопроса. Когда он мне говорил об этом, я оторопел, как он это делал, – со смешком, с оскалом. Я поинтересовался, почему о таких грустных событиях он сообщает со смехом. Сказал, что он так защищается, а в этом нет нужды. Парень немного поменялся. Я не запомнил его имени, но на всем протяжении тренинга он ощутимо продвинулся в своих делах, которые были непросты, так как серьезная травмирующая ситуация в его семье буквально подрубила ему руки-ноги. Он стал пассивен, остался без работы и совсем без денег, что пагубно сказывалось на его любовных отношениях.

Я с удивлением и с радостью замечал, как его движения меняются, как он становится подвижнее, радостнее, живее.

Процесс прощального письма

Этот процесс был уже мне знаком. Cкажу, что ему по силе нету для меня более мощных. Первый раз, пять лет назад, я прощался с тещей. Она была важным человеком в нашей былой семейной системе, и с ее уходом совпал наш распад, а совпадений не бывает в системах.

Процесс прощанья в тот раз прошел искренне и слёзно, а по прошествии нескольких лет я увидел, что и в ее личности, и в ее поступках было не только то, что внушало восхищение, но и то, что давало повод ужаснуться. Вот такие прощания – я начинаю чувствовать не одну сторону, а и другие, скрытые переживания прошлых отношений.

В этот раз я попрощался со своим умершим от рака отцом, что было для меня важно. Я принимал его долгую болезнь тяжело и скованно, проще говоря – ждал исхода. При этом я помнил все в деталях. И сейчас помню.

Процесс прощального письма сильный по своей энергетике. Я отвлекался и смотрел, что рядом со мной люди, с которыми происходит примерно такое же, что со мной. Попробуй напиши письма в одиночку – вряд ли сработает. Сейчас описание и этот отчет нарушают мои границы и сводят личный эффект на нет. Но такая уж функция писателя, что поделаешь. Поэтому меняю тему.

Что было очень интересно из болтовни на тренинге

Я всегда думал, что все знаю, и конечно же знал, что это полный булшит, как говорила эти слова Эв.

Мне понравился рассказ Марика про переживание голода младенцем, о том, что мы когда-то чувствовали голод всем телом как боль. И что во взрослом состоянии мы мало что так тотально переживаем. Двух своих младенцев, которые корчились от боли, я особо не понимал и не представлял тогда, в мои молодые годы, что они чувствовали – просто качал на руках, от чего они обычно переставали орать.

Оказывается, контакт тела усмиряет любую боль, кроме голода. Для меня эта информация, простите, была действительно новой. Если обратить внимание, как злится или как кричит младенец, вы обнаружите, что он извивается изо всех сил. А мы, взрослые, теряем 80% наших естественных прав и способов заявлять о себе. Да, это сильное знание!

Страх и отвращение на Бауманке

На тренинге был «слепой» и на первый взгляд совершенно безобидный процесс, в котором каждый вел свою пару с закрытыми глазами через толпу, а потом мы менялись ролями. Первого своего партнера я не помню. Второй раз я выбрал девушку, у которой на майке был отпечатан человек с разлетавшейся брызгами головой. Когда она вела меня, и я был слепым, три раза крепко налетал на других участников. Странно, что уцелел, а ведь мог и в больницу попасть с черепно-головной травмой – повезло! Когда мы поменялись ролями, я решил моей партнерше отомстить и подвел ее к барьеру в полметра высотой. А она, дура, вместо рискованного эксперимента, просто открыла глаза. Вот тогда я понял, что так можно тестировать своих интимных партнеров. Я бы с ней не только в бой – я бы в туалет вместе не пошел!

В перерыве я доставал ее вопросами – как она попала на тренинг. Она сказала, что ее «заставили», чему я удивился.

Я: "Ну а как тебе все, что происходит?"

Она: "Да все отвратительно! Как еще может быть, меня же заставили". Ничего удивительного, что с таким "лицом" она и процессы проходила – то шок, то дискомфорт, то отвращение.

Я вот этого не понимаю. Есть возможность побыть психами, или точнее - детьми. Какое тут отвращение – тут драйв, как в змейку или ручеек в 6 классе поиграть! Свое отвращение я переживал в контакте с участницей в малой группе, которая поведала о своих проблемах. Она выбирала всегда женатых мужчин постарше. Наша подгруппа узнала о ее знакомстве со следователем СК, то бишь, с современным опричником, который катал ее на Ламборджини, притом был женат, но не оповестил ее об этом.

Естественно, они расстались, да еще ей удалось выбить впоследствии с него некую денежную компенсацию. Я чувствовал отвращение, хотя такой способ жизни сейчас вполне нормален. Вроде да, круто, и да, отвратительно. И страшно об этом писать – все-таки следователь СК.

Автор текста "выдал" привычные эмоции

Мои результаты

Как я уже писал, участие в тренинге меня оживило. Я оживился. Был дохлый и немного ожил, раскачался. Так как до тренинга долгие времена сидел дома, свою основную работу я потерял с января. А зимой 2015 г – и вообще чувствовал себя подавленным. И, о чудо, – я уже на второй день тренинга… стал обращать внимание на девушек.

Какие проблемы возникают, если мало работы, а я сижу дома? Да никаких! Наступает апатия и скоро можно совсем одичать. От тренинга дикость не проходит – это природное. А вот апатия – улетучивается.

Как переживается завершение такого трехдневного тренинга? Его всегда мало, когда он кончается. Хочется скорее попасть на следующий и окунуться в эту творческую атмосферу, в этот бурлящий аквариум жизни. Вот бы так вечно жить…

Видео. Участники длительного курса «Экзистенция»

Отзывы о тренингах

Отзывы участников о Мастер-классе

Мой Калейдоскоп-1

Кризис и новые возможности

вернуться